POST SCRIPTUM
….А я пущусь в полет, за берега
Бесформенного мрака, чтобы всех
Освободить. Попытку предприму
Один; опасный этот шаг никто
Со мною не разделит!"
Ария Сатаны, «Потерянный рай»
Часть I.
«…Scriptum»
помню день (признаться, с продолжительных попоев, дескать, нынче модно)
Когда, не скрою, с удивлением я принял на пороге приглашение,
(Так видно дьяволу, его дУшам и мне угодно)
Письмо под сургучом, с прошением:
Цитирую, друзья мои – «Мой верный А.Г.Пим,
Сие посланье править в память дружбы рад,
Устроить в честь такой бал/маскарад,
Где погреба откроют запах лучших вин,
В тон коих, маски нам послужат откровением!»
Вкусить бесовское начало дня несложно,
Я принял предложение…
Тревожно.
Бог мой, читатель, можно ль в час похмелья колорита
Предвидеть все POSTSCRIPTUMы визита.
Но об этом опосля, поскольку тут же обратился в поиски,
Нашел наряд, но был, признаться, удручен,
Глотком вина залил свои позывы совести,
Отправившись в объятья маскарада палачом!
Позвольте ненадолго мне оставить тему
И окунуться в неразгаданность дилеммы:
Сей адресат, как значилось в конверте,
Находился в пяти милях к югу с моих мест,
Нет там поместья, вот Вам крест!
Ни раз верхом там был, поверьте!
И каково же было мое удивление,
Найдя на месте цель своего сомнения –
Диковинные башни замка, безусловно, статного,
Гримасами капризных вдов царапали края небес,
Решетки, ставни цвета матового,
Безусловно, готичный вид имели боле с ним, чем без.
Порой не верилось что это диво рук творенье,
Забор пикованный, явно английской стали,
Пахнет Его Величеством – бессмертием,
И вечность видно тут короновали!
Взглядом дюйм за дюймом перелистывал красот обличия –
Пить и не напиться монаршеством несклонного величия!
Сколь долго, миг иль час я искушался пиром взора,
Неведую, здесь потерялся б в восхищеньях любой странник,
Помню лишь, от неописанных пером шедевров был оторван
Когда пред мной, открыв врата, предстал привратник.
Скупой на речь, он жестом пригласил в убранства,
Отдав поклон, принял учтивость данного лица,
К слову сказать, я не увидел выражения его лица,
Поскольку длинный капюшон есть гардероб его постоянства.
И, спроводя в залу учтиво,
Так же внезапно как возник, так же внезапно и покинул.
С позволения читателя, прервусь на этих нотах,
Поскольку, столь изящного и жуткого не встречал боле –
Судите сам, мой друг, Вам доводилось видеть, пусть даже в острогах
Штору цветов не красного, а крови?
Канделябры, если не вру, румынские, ручной работы,
Сравненья с коими искать – обременять себя заботой!
Вдоль стен, обитых в цвета камня шелк,
Мой взор терялся среди множества картин,
Сквозняки играли лепестками свеч и скромностью гардин,
А я, гонимый страхом, чую – живой мой интерес умолк.
И, дабы не пытать, мой друг, Вас домыслами моего признанья,
За сим скрываюсь за второй частью своего повествования…
Часть II.
«PostMortem»
Таким вот образом, разменивая вздохи на мертвопрекрасное
Я ощутил дыханье ледяное совсем рядом, позади плеча,
Страх осужденного и страх палача – две вещи совсем разные!
Насколько помнит мой читатель, я свой визит нанес в костюме палача!
Но, вопреки суждениям, я и в таких одеждах нравом робок,
А по сему тело покрылось в тысячу иголок.
На смену козырям необъяснимости судьба мне даровала бито,
Едва едва, сдерживая страх, я развернулся:
Узрев увиденное, окончательно замкнулся…
Передо мною предстал клоун, в лаковых сандалиях, в черное пошитый,
Желтый парик, гримаса – она вверена паяцу, а не оскалу неприрученного зверя,
Мы где-то виделись, но, ни его, ни имени признать не смог,
Дале не в праве сдерживать читателя в небытие, не смею –
Спутник мой,, учтиво, начал диалог:
«-Мой друг, моё почтение, Вы, верно, не спешите к нам?
Позвольте, я немедленно представлю Вас гостям!»
И тот же час засов дверей под гнётом его взора пал,
Я не успел открыться этикетом слов приветствий
Взяв локоть мой, мы с ним вступили в тронный зал,
Если б мне знать тогда осадок всех последствий.
Бог мой, здесь всё дышало воплощеньем бесподобности,
Я не узрел в том зале ни одной условности,
Венецианское стекло зримо качалось в люстрах с отблеском,
Честь отдают, снимая фору, извояния Помпеи
Скульптурам, что стояли стилем редкой галереи,
Печать ухожества, но не убожества легла здесь оттиском.
Минуты капали, что карты на мастичный пол,
А между тем, мы поравнялись с дамой средних лет,
Приметив нас, она присела, приподняв подол
Платья Афелии, тонкость которого подчеркивал корсет:
«-Позвольте Вас представить – мистер Пим и леди Макбет!»
Я чуть кивнул, взывая весь свой этикет,
И был сражен, и не скажу, что встрече рад!!!
Быть может, Вы не осведомлены, мой друг?
Эта особа отравила графа По, что был её супруг!!!
За что её повесили уже лет пять назад!
Дале был представлен я графской чете Максвут,
Известной тем, что загубили своих слуг,
Их так же предали петле закона власти,
Уже как год, я это точно помню, но позвольте –
Они стояли предо мной!
Мой друг, увольте, я приду в себя…
Мы встретимся в последней части…
Часть III.
«Post…»
Хочу отметить, после следующего представления,
Мой разум окончательно терял свою свободу,
Я уже чувствовал сознанья помутнения,
В минуты, когда клоун подвел к гробу!
С покойной он стоял открытым в центре зала,
Благоразумие меня незримо покидало,
Мой друг, вся моя смелость обратилась в бегство,
А спутник мой, не расплескав невозмутимость,
Прекрасно совмещал усмешку и учтивость!
И между тем он продолжал свое кокетство:
«-НенахОдите? Любых очей отрада!
Имею честь представить – леди Розмари!
Великолепная идея её маскарада –
Бал и гроб, с покойницей внутри?»
Признаюсь, друг мой, я едва держался,
Поскольку страх мой только умножался!
И, Боже правый, памятью вернулась зримость,
Припомнил я, где лицезрел этого клоуна –
В Уэльсе, на картине «Сатана», Дж, Стоуна!
Теперь я окончательно терял свою решимость!
Я сам себе казался в тот момент умалишенным,
Мой здравый смысл брал последние аккорды в нервы,
Вечер давно уж перестал быть томным –
Я падал навзничь под аплодисменты!.........................